Вернуться на [главную страницу]. Вернуться на [предыдущую страницу].

Журнал "Работница" № 4, 1990 года

И снова судьба: не признан, не понят, не принят, не талантлив, не наш. И это стало уже штампом: чужой среди своих... Десятки картин Александра Исачёва, возможно, лучших, рассыпаны по частным коллекциям и украшают модные салоны Голландии, США, Франции, Англии, Швеции, ФРГ.

А мы? Что осталось нам после его смерти?

      Гений Саша или нет, в этом разберётся время, оно всё поставит на свои места. Словом, каждому своё воздаст. Но вот что печально, даже если оценки будут головокружительны, Саша об этом никогда не узнает. Может быть, недополученное добро он обретёт в том мире, в который верил и запечатлел в своих произведениях: яркий, фантастичный, библейский. Он описал его так достоверно, будто в нём бывал А может, и бывал?

      Мы долго спорили у картин в московском Дворце молодежи, к какому направлению отнести его творчество И, ни к какому выводу не придя, отбросили все "измы", потому что Сашины работы в них не помещались. У него, как у всякого одарённого художника, своё направление и свой мир.

      Я не знаю, кто эта прекрасная женщина ("У забытых алтарей"), похожая на царицу или богиню. Если Шахерезада, то всё, что вокруг: загадочные чудовища, растения, предметы — это рассказанные ею сказки из "Тысячи и одной ночи". Не знаю, зачем на многих картинах кроваво-красный гранат или, скажем, жидкость, текущая из всевозможных сосудов. Соки жизни? У кого теперь спросишь? Да и стоит ли разрушать причудливый дворец вымысла, искать чёткие определения созданному прихотливой фантазией художника.

      Может быть, слишком совершенны женские фигуры на полотнах, чересчур правильны их лица, красивее, чем в жизни, герои на портретах, которых, даже если это современники, облачал в рыцарские одежды? Но он любил человека и видел его вот таким. Он уходил в нереальность, как в себя, и, похоже, это было бегством от жизни, то и дело загоняющей в тупик. "Где мы были, когда Саша жил, работал, страдал, искал и не находил поддержку?" — прочла в книге отзывов. Как это в нашем духе всплескивать руками и сожалеть постфактум...

      Итак, разобравшись в явлении, искусствоведы и специалисты наверняка дружно возьмутся описывать биографию художника, ища в ней необычные подробности. А биография, в общем, обычна и проста. Мальчишка из белорусской глубинки приехал в Минск и поступил в школу для одарённых детей имени Ахремчика, где проучился с 5-го по 8-й класс. В свидетельстве по изобразительному искусству — оценка "отлично". Его ученические работы отправились в Женеву на выставку детского рисунка. Однако за "страшный проступок" (перекрасил волосы хной) из школы исключен, несмотря на дарования. Вернулся в Речицу и устроился в ремонтно-строительное управление. Днём — стройка, вечером — учёба в школе рабочей молодежи, ночь оставалась для любимой живописи. В 18 лет оказывается в Ленинграде. Холодный город встретил неласково, не заключил в объятия и всё-таки запал в душу: Русским музеем, Медным всадником, набережной Мойки... Потом это выльется в картины, но они будут намного теплее, чем город. Появился новый круг знакомых — чрезвычайно пёстрая компания с налётом лёгкой тайны, именующая себя "неформалы". Эта среда, по его словам, "буквально захлестнула своим бурным проявлением жизни". Здесь жадно впитывал недополученное образование, общение, впечатления. Он настолько горячо и страстно погружался в незнакомую доселе "богему", увлекшись внешней романтикой, необычностью, что порой не отличал, кто друг, а кто просто прохожий, ничего не дающий душе, а лишь берущий, и тратил, тратил: эмоции, деньги, если были, картины, даже любимые, даря порой незнакомым людям. Стремительно и лихорадочно ищет себя, будто чувствует, что не так уж много отпущено ему в этой жизни. Перепробовано множество манер, стилей, течений. Неожиданно теряет место разнорабочего в зеленхозе, лимитную прописку и общежитие, продолжая существовать "полулегально": по друзьям, знакомым. Ночлегом, случалось, становились скамейка в парке или старый подъезд. Однако на планиду и тут не ропщет: ведь так ощущал себя частью "Петербурга Достоевского". Первая ленинградская "эпопея" завершилась болезнью и возвращением домой. Но бурный год не прошёл бесследно для Исачёва-художника. И вот что важно — при всей кажущейся нелепости его жизни сам Александр считал, что у него было не так уж мало счастливых событий.

      Семидесятые годы отмечены всплеском неформального искусства. Прошли первые официальные выставки неофициальных художников. Нашумевшая "бульдозерная" выставка в Москве была своего рода этапом. На одном из таких вернисажей, в ленинградском ДК "Невский", Исачёв познакомился с Г.Н.Михайловым, купившим несколько его картин. Георгий Николаевич Михайлов — учитель физики, увлечённый коллекционер живописи и современный меценат. Его квартира стала своеобразной постоянно действующей выставкой работ молодых художников. Каждое воскресенье с 18 до 22 часов сюда могли прийти просто зрители и покупатели. Это была практически единственная возможность для художников показать своё творчество, реализовать что-то или получить заказ. Исачёв занимал прочное место в оригинальной экспозиции, через которую прошли сотни картин удивительно разного содержания и уровней исполнения. Но главное, что нигде больше это увидеть было нельзя!

      — Михайлов поддерживал и пропагандировал тех, чьё искусство официально не признавалось, а произведения считались ненужными и нежелательными, помогал художникам, о существовании которых знать ничего не хотели. И это расценивалось в то время только как "вредная" деятельность,— рассказывает вдова художника Н.Исачёва. — Представьте себе, что Михайлов был осуждён за "коммерческое посредничество" и "незаконный промысел", приговорён к четырём годам лишения свободы с конфискацией имущества. По тому же приговору Красногвардейского районного суда Ленинграда большой части коллекции работ художников нетрадиционных направлений грозило уничтожение (среди них было около 90 работ Исачева). И уничтожили бы, если бы успели! Его друзья, в том числе и мы с Александром, выражали своё несогласие с решением суда целому ряду лиц из юридических инстанций... Работы, выставлявшиеся в квартире, и коллекцию удалось спасти. Но вскоре Михайлов снова арестован, а картины все-таки конфискованы. И тут художники и их единомышленники создают фонд современного русского свободного искусства, одним из инициаторов которого стал Александр "Созданием нашего фонда мы хотим заявить о том, — записано в декларации, — что свободное искусство живо и продолжает жить". После всех событий Михайлову пришлось выехать к своей супруге во Францию и увезти коллекцию, дабы её уберечь, а вовсе не наживаться на ней, как кажется некоторым. 19 января 1989 года Верховный суд РСФСР полностью реабилитировал Г.Н.Михайлова. Георгий Николаевич сохраняет советское гражданство. Свою коллекцию он всегда считал и считает достоянием России. Лучшее подтверждение тому — наше совместное с ним посещение Министерства культуры БССР и Советского фонда культуры с предложением организовать в Ленинграде постоянную экспозицию работ неформальных художников (в том числе и работ А.Исачёва) на основании его коллекции.

      Благодаря Михайлову западный зритель знакомится с современным русским искусством. Жаль — опять не мы первые Он провёл ряд выставок, самая значительная из которых состоялась в Мюнхене, в здании монастыря св.Бонифация. Издал первый том каталога работ русских художников нетрадиционных направлений. Планирует также выпуск альбома репродукций Сашиных работ. Независимо от того, решится ли вопрос о постоянной экспозиции, готов уже сейчас представить работы своей коллекции в Союзе.

      — Дальнейшее знакомство нашего зрителя с работами мужа, — продолжает Н.Исачёва,— так или иначе должно быть связано именно с коллекцией Михайлова, где сосредоточено несколько десятков полотен, не считая графики. Ведь большинство работ Саши находится в частных руках. И с каждым разом собирать их для выставок всё труднее.

      Многогранность Исачёва поражает, удивляет, и вдруг начинаешь завидовать белой завистью, как это можно столько всего сразу. В сюжетах полотен библейские ветхо- и новозаветные мотивы ("Благовещенье", "Что есть истина", "Распятие", "Моисей", "Ной", "Апостол Пётр"). Увлекает его и дохристианская культура, мифология и символика Греции, Египта, Индии.

      Гладкопись — так именуют манеру, в которой работал Исачёв. Он постепенно постигает секреты лессировочной техники - последовательного нанесения тончайших живописных слоев (использовал от 8 до 15). Причём каждый слой требует тщательной просушки от двух недель до полутора месяцев, поэтому работал над рядом картин одновременно. Пока сохли одни, писал другие. Учителями были старые мастера. Занимался также акварельной живописью, пастелью, графикой. Получал заказы от церкви и сделал множество икон для Речицы, расписал храм в Мозыре. Этим навесил на себя ярлык "богомаза" и ...антисоветчика. Словом, оказался опять "не в струе" застойной эпохи. Были дни, когда голодал, одалживал рубли. Однажды свой триптих "Три религии" отдал человеку, обещавшему ему изготовить большую партию кистей. Кистей Саша не получил, да и человек с картинами как в воду канул. Похожая участь постигла и многие другие работы.

      Он уходил в вымышленный мир своих героев, но возвращаться-то приходилось к реальной жизни, где унылой чередой проходили перед ним всякого рода "специалисты" от живописи, с брезгливыми гримасами на лицах разглядывающие дело его рук. В реальной жизни было непризнание, отсутствие выставок и широкого зрителя. Белорусский Союз художников знал о нем, но не обращал внимания. Как-то в 1981 году, познакомившись с его работами, члены Гомельского отделения Союза художников БССР вынесли такой "приговор": "Работы выставлять нельзя из-за неподходящих тем". Виноваты тут оказались и "оголённые женские тела", и даже портреты. Последние потому, что изображали не нашего современника, а каких-то там библейских персонажей.

      И всё-таки судьба хоть изредка бывала к нему благосклонна. 14 ноября 1987 года в Речице, в ДК "Нефтяник", открылась первая выставка. Для городка это стало сенсацией. Стены "Нефтяника", вероятно, никогда не видели столько народа. 20 тысяч! Посмотреть картины приезжали из Гомеля, Светлогорска, Минска. Он был счастлив, как ребёнок. Таким и запечатлела его кинокамера: улыбающимся, прижимающим к груди охапку цветов. Через три дня его не станет...

      Восемь выставок после смерти. Минские энтузиасты из кооператива "Акцент" собрали вернисаж из живописных и графических работ и привезли в столицу. Они вовсе не были похожи на кооператоров, эти ребята, хотя бы уже потому, что из любви к искусству терпели с выставкой одни сплошные убытки. Например, аренда залов Дворца молодежи обошлась им в 18 тысяч. За экспозицию каждой картины её владельцам пришлось платить 200 рублей в месяц.

      "Необходим музей Сашиного искусства", — написано в большинстве отзывов. К ним можно присоединиться. Ведь интерес к его творчеству немалый. В белорусской столице люди выстаивали многочасовые очереди на выставку. В Москве две толстые книги распухли от записей, в которых чего только не было, и, конечно, про "шедевры", и про "уровень дворового художника". Мнения настолько пёстры и несхожи, как люди, которым они принадлежат.

      Вместе со своими героями на выставке присутствовал и автор. "Автопортрет" в костюме рыцаря. На лице смятение, неудовлетворенность, беспокойство. Он часто был недоволен сделанным, даже зол на себя: всё казалось не так и не то. Работы же, напротив, поражают буйством красок, праздником жизни, ведь Саша был оптимист по натуре — несмотря ни на что.
"Я — жемчуг, в раковине скрытый,
я — мост, ведущий в ад и в рай,
Так знайте: что с таким богатством
я в лавки мира не вмещусь..."
— прочитал он как-то строчки. Стихи оказались про него.

Елена Михайловская

Alexander Isachev - Wikipedia (статья отсутствует)
Александр Исачёв - Википедия